Ирина Чайковская (Бостон)

ЖИТЬ - ЗВУКА НЕ РОНЯЯ.

РАЗМЫШЛЕНИЯ О МУЗЫКЕ В ПОЭЗИИ

Это эссе написано в похвалу музыке. Она, как все божественное, в нашей похвале не нуждается. Но захотелось осознать роль некоего явления - обозначим его как "музыка в поэзии," - привести в порядок разрозненные, отрывочные мысли, соединить постоянно крутящиеся в голове стихотворные строчки и прояснить для себя их смысл. Вот причина, по которой появился этот текст.

Музыка совершает разнообразные волшебства. Например, она может представить нам наше прошлое.

ПРОШЛОЕ КАК РЕАЛЬНОСТЬ

Приближается звук. И, покорна щемящему звуку,
Молодеет душа.

В хаосе окружающих нас шумов есть некий звук, очень для нас важный и значимый, несущий нам тайный и сокровенный смысл. О таком именно звуке пишет Блок. Сокровенный этот звук пришел к нему из юности, из его прошлой, но не забытой любви ("Снится,- снова я мальчик, и снова любовник"), он принес с собой напоминание об этой любви и о той женщине, что когда-то пела.

Этот голос - он твой, и его непонятному звуку
Жизнь и горе отдам.

Иногда что-то похожее происходит со звучащей речью. Обычному уху не открывается значение "темных и ничтожных речей," нужны особый слух, особая наводка, чтобы уловить "из пламя и света рожденное слово." Такой слух дается поэтам, избранным для улавливания звуков и передачи их в мир.

Лермонтов, чьи строчки я привела, с детства был настроен на некую звуковую волну; ребенком он слышал, как над его колыбелью пела мать, и всю жизнь как бы пытался припомнить этот оставшийся в душевной памяти мотив. Эта тема прозвучит в его "Ангеле," где душа, несомая ангелом под аккомпанемент его тихого пения, будучи перенесена на землю, не принимает ее скучных песен.

Звук отгоняет реальность, приближает бывшее когда-то.

Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной,
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный.

Не удивительно ли, что реально увиденный образ красавицы-грузинки не в силах побороть возникшую под влиянием песни зрительную галлюцинацию - черты далекой бледной девы!

Музыка не только приближает потерянное прошлое, дает до него дотронуться, она может стать тем пунктом пересечения (душ), где можно назначить свидание и встретиться.

Не на листопадовом асфальте
Буду встречи ждать.
Мы с тобой в мелодии Вивальди
Встретимся опять.

Для такой встречи совсем не обязательно реальное присутствие. Встреча произойдет "в мелодии," а точнее - в душе, откликнувшейся на когда-то слышанную вдвоем мелодию, что порождает ощущение присутствия любимого рядом.

Для Ахматовой, написавшей эти строчки, музыка обладает магическим действием. Кроме всего прочего, она способна высвечивать душу, видеть человека насквозь - и прощать - свойство поистине божественное.

Потускнел на небе синий лак,
И слышнее песня окарины.
Это только дудочка из глины,
Не на что ей жаловаться так.
Кто ей рассказал мои грехи
И зачем она меня прощает?..

Много лет назад я заинтересовалась словом "окарина", встреченным у Ахматовой, и провела "розыск". Оказалось, что это действительно дудочка из глины, с древних времен существующая в Италии. Мало того, по иронии судьбы именно в тот день, когда я заглядывала во все имеющиеся в доме словари, в поисках ответа на вопрос, что такое окарина, знакомая итальянка подарила моему сыну глиняную игрушку-дуделку. "Что это такое?" - спросила я, почему-то уже прозревая ответ, - и, действительно, в ответ прозвучало: "Окарина". Но эта убогая пастушья дудочка у Ахматовой сродни той, что держит в руках ее ночная гостья - Муза. Окарина не судит, она жалуется, словно от лица самого поэта, и одновременно дает ему прощение - в силу своей божественной природы, принадлежности к высшим сферам. У окарины два лика - самого поэта и его Музы.

Здесь мы переходим еще к одному удивительному свойству музыки - установлению гармонии между человеком и окружающим космосом.

ГАРМОНИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА

Болящий дух врачует песнопенье.
Гармонии таинственная власть
Тяжелое искупит заблужденье
И укротит бунтующую страсть.
Душа певца, согласно излитая,
Разрешена от всех своих скорбей;
И чистоту поэзия святая
И мир отдаст причастнице своей.

В поразительных стихах Евгения Баратынского музыка приравнивается к поэзии, между ними ставится знак равенства (как в метафоре поэт - певец). Но к этому вопросу мы еще вернемся. Сейчас лишь отметим, что музыка (песнопенье) - иначе "ритмически организованное высказывание" - "врачует", по Баратынскому, болезни духа. Причем душа поэта становится "причастницей" поэзии, то есть получает от нее исцеление и покой.

У Баратынского, как видим, речь идет о самоисцелении поэта, который посредством творчества может противостоять тяжелым нравственным и психическим потрясениям.

Нечто похожее происходит в стихотворении Лермонтова (перевод "Еврейской мелодии" Байрона) с теми, кто только соприкасается с творчеством, являясь не творцами, а слушателями:

Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая.
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
Пробудят в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унес,
Они в груди моей проснутся,
И если есть в очах застывших капли слез,
Они растают и прольются.

Музыка, судя по этим стихам, вызывает некий катарсис, очищение и перерождение (пусть временное) личности, освобождение от темного и страшного. Кстати, как все знают, слезы на музыкальных концертах не редкость. В воспоминаниях о Шостаковиче я встречала частые упоминания о том, что во время исполнения его Пятой симфонии весь зал плакал, это была не только реакция на поразительную музыку, но и прозрение в ней реквиема по убиенным во время чудовищного сталинского террора. Официально, на людях, нужно было скрывать свои переживания, прятать их под разными личинами, в концерте же скрываемые чувства вырывались наружу.

Приведение человеческой психики в некое состояние умиротворения и гармонии, терапевтическое воздействие музыкальных произведений известно давно. Музыка рифмуется с мировой гармонией - "гармонией сфер," как учили еще пифагорейцы. Такое же психотропное, успокаивающее действие на человека оказывает природа. Лермонтов в своем стихотворении "Выхожу один я на дорогу," написанном словно в предчувствии смерти, высказывает свою мечту о своеобразном бессмертии. Состояние, в которое он, уставший от жизни, хотел бы погрузиться, - не жизнь, но и не смерть. Это заколдованный сон на лоне природы под тихую прекрасную музыку (женский голос, поющий о любви), слышимую и осознаваемую спящим.

Чтоб весь день, всю ночь, мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб, вечно зеленея,
Темный дуб склонялся и шумел.

Музыка помогает найти психическое равновесие, раствориться в мировой гармонии, но еще - она впрямую спасает.

СПАСЕНИЕ МУЗЫКОЙ

Постоянно повторяю строчки Юрия Левитанского, обращенные к музыке:

Выдохлась? Притомилась?
Хочешь не хочешь - пой?
Музыка, сделай милость,
очередь за тобой…
Не дожидаясь зова,
не выбирая дня,
круг обеги
и снова
встань впереди меня…

Однажды нескончаемой и очень холодной московской зимой стихи Левитанского, положенные на музыку, меня спасли. Я вслушалась в текст исполняемой по радио песни "Диалог у новогодней елки" - настроение в тот момент у меня было такое: "зима не кончится никогда" - и вдруг совершенно неожиданно услышала, что мне обещан приход весны. Это кажется нелепым, но так было - я ухватилась за эти слова, как за соломинку, я им поверила - и пережила ту долгую суровую зиму.

-Чем же все это окончится? Будет апрель.
-Будет апрель, вы уверены? - Да, я уверен.
-Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
Будто бы в роще сегодня звенела свирель.

Вообще в лирике Левитанского "музыка стиха" играет, я бы сказала, энергетическую роль. Она дает ритмическую проекцию человеческой жизни, повторяя ее движение и ход и своей энергией заряжает человека и подстегивает. Этот ритм подсознательно напоминает о вечном круговороте всего сущего. Круженье человеческой жизни, кружащийся ритм вальса, чередованье тактов и пауз, бытия и небытия...

От этой мысли легко перейти к следующему назначению музыки.

МУЗЫКА КАК СМЫСЛ

Удивителен Фет и удивительны его стихи о музыке.

…Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна - любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

Музыка дает интенсивнейшие переживания; она, как и любовь, занимает главное место в человеческой вселенной, ибо только она насыщает жизнь смыслом.

И много лет прошло, томительных и скучных,
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна - вся жизнь, что ты одна - любовь.

Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

В строчках Фета, даже если они не о музыке, музыка звучит. Недаром о своих стихах он говорит "песня" (… не знаю сам, что буду петь, но только песня зреет). Современники не зря поражались "бессмысленности" некоторых фетовских стихов - в них смыслы не семантические, а какие-то иные - эмоциональные, ассоциативные, звуковые…

Фет похож на любимых им и переводимых восточных поэтов (Хафиза), у которых поэзия непосредственно сливалась с музыкой. Стихи персидских поэтов пелись, так же как греческими рапсодами пелись стихи Гомера и Анакреонта. Подобная же традиция существовала на Руси (гусляры и скоморохи), в Шотландии (скальды) и в Скандинавии (барды).

В наше время традиция эта возобновилась в творчестве французских шансонье и российских "бардов".

МУЗЫКА В СЛИЯНИИ С ПОЭЗИЕЙ

В темно-красном своем будет петь для меня моя Дали.
В светло-белом своем преклоню перед нею главу,
И заслушаюсь я и умру от любви и печали,
А иначе зачем на земле этой вечной живу?

На мой взгляд, самый одаренный российский поэт-бард, у которого музыка срослась со стихами, - это Булат Окуджава. Строчки из его"Грузинской песни" уже давно меня волнуют и притягивают. Наверное, это связано еще и с тем, что когда-то в юности я занималась древней грузинской поэзией. Тогда я обнаружила, например, что Дали в грузинском фольклоре - богиня охоты, а возможная смерть лирического героя "от любви и печали" перекликается с таковой же у героя "Витязя в тигровой шкуре" Шота Руставели - Тариэла. Тот скитается в пустыне после потери возлюбленной и призывает смерть, от которой его спасает неожиданно появившийся человек, ставший другом. К слову сказать, и призыв Окуджавы "восклицать " и "друг другом восхищаться" также восходит к поэме Руставели, где друзья-герои называют друг друга не иначе, как "лев, могучий и учтивый" или "кипарис мой молодой." Но вернемся к музыке.

Окуджава пел свои стихи под аккомпанемент гитары. Если, по воспоминаниям друзей, вначале он знал всего несколько аккордов и выступал прилежным учеником своих не сильно продвинутых в гармонии учителей, то в его зрелых песнях наблюдается поразительное слияние текста и звучащей мелодии. И я имею в виду даже не столько сам аккомпанемент, сколько гармоническую слиянность слов и музыки, высокий артистизм исполнения. В напечатанных в поэтических сборниках стихах, оторванных от музыкального исполнения, как будто чего-то не хватает (я лично воспринимаю отрыв стихов от музыки как большую потерю!)

Любопытно, что в песнях, звучащих сегодня на радио и ТВ, слова практически не воспринимаются. Ловлю себя на том, что к словам американских хитов даже не прислушиваюсь, да и стоят ли они понимания? Обычно это повторение одних и тех же строчек. Песни, как и инструментальные вещи, служат аккомпанементом к танцам, аэробике, ритмическим упражнениям. Слова буквально потеряли смысл.

МУЗЫКА БЕЗ ПОЭЗИИ

Знаете ли вы, что на одном из конкурсов Евровидения второе место заняла песня, написанная на выдуманные слова несуществующего языка? Слова были сконструированы, они ничего не значили, так же, как ничего не значит для русских "глокая куздра", придуманная лингвистом Щербой.

Оказалось, что сейчас это модно - писать песни с семантически не значимым текстом, своего рода орнаментом, сопровождающим определенного стиля мелодию. Если мелодия в восточном духе - орнамент восточный, арабески; если в скандинавском - северный… Видно, не только я перестала обращать внимание на "смысл" поэтических текстов. В российской легкой музыке уже довольно давно наблюдается отход от текста и переход к "текстовке", почти лишенной смысла, но соответствующей определенному музыкальному ритму. Вот один из "текстов" современного хита, который мой сын любезно нашел для меня в Интернете. Поет группа "Глюкоза":

Я буду вместо, вместо, вместо неё,
Твоя невеста честно, честное Ё.

Возможно, знатоки современного жаргона обнаружат мое невежество и скажут, что "честное Ё" - ныне вполне употребляемое и понятное выражение. Может и так, - скажу я со вздохом.

Но от группы "Глюкоза" мне почему-то захотелось вернуться назад к классической музыке, тем более, что помимо прочих, не названных мною ее предназначений я опустила едва ли не главное.

МУЗЫКА КАК НАСЛАЖДЕНИЕ

Согласитесь, мы получаем наслаждение от музыки, она нас завораживает, подчиняет и даже "заражает", если воспользоваться термином Льва Толстого.

Помните у Пушкина?

Из наслаждений жизни
Одной любви музыка уступает,
Но и любовь - мелодия.

На этой чудесной пушкинской ноте кончаю и передаю эстафету тем, кто увидел в этой теме другие стороны и повороты и у кого в голове вертятся другие посвященные музыке поэтические строчки.