| "Флейта
Евтерпы" №4, 2006 |
РУЧЕЕК
Неглубок ручеек - но не пуст...
Он лучами на солнце искрится,
Он в жару предлагает напиться
И ворочает камешки чувств.
Неглубок ручеек - ну и пусть!
Он с подземными водами дружен,
Он бродяге бездомному нужен,
Чтоб развеять случайную грусть.
Неглубок ручеек - но не прост...
Он исследует лиц выраженья,
В нем дрожат облаков отраженья
И дробятся изюминки звезд.
МОСКВА...
Москва! Тобой томим по праву первородства!
Щенком меня вскормил мир каменных преград:
И храмовая высь, и грузное уродство -
Твоих архитектур чудовищный салат.
На улицах тугих, твоих венозных жилах,
Где царствует, дробясь, трёхглазый истукан -
Шаманит жёлтый блеск… и рыцари наживы
Стекаются сюда, что реки в океан.
Патриархальный ум хитер, но простодушен,
А в драке за барыш - наивен и жесток.
Тут дышится с трудом - лишь несколько отдушин:
Бензиновая гарь и воздуха глоток…
Твой житель суетлив, громкокипящ, но смирен,
Ты - каменная мать, фетиш в его судьбе.
Из прочих городов ты самый лживый в мире!
Москва, люблю тебя и плачу о тебе...
ПРОЕЗД
Проспектом полоснув столицу,
Заворожив стада машин,
В кольце охраны нервно мчится
Крылатый черный лимузин.
Спешит он ради встречи важной,
Шурша по влажной мостовой -
И, отступив на шаг отважно,
Галантно замер постовой.
Застыли шпили стильных зданий
Как отрицанье нищеты,
Картинно тянутся за данью
Со стен рекламные щиты.
И символ нашей райской кущи -
Незамечаемый вождем
Пенсионер, трамвая ждущий
Под непредсказанным дождем.
2002 г.
БАБКА ТАИСИЯ
Бабка Таисия померла в одночасье:
Спустилась в хлев подоить корову,
Не ожидала никакого несчастья,
Наклонилась - и будь здорова!..
Схоронили ее в ближайшую среду...
Старухи поныли, молодежь - беспечно...
Дочка дала телеграмму, мол, еду...
Бабка пол-улицы молоком обеспечивала.
Дом, третий с краю, теперь на продаже,
Сожитель Андрей минитрактор пропил...
Огород у бабки большой и отлажен,
И телевизор, совсем как в Европе...
В общем, хозяйство, конечно, справное...
Речка, природа - трудись и молися...
Земля богатая - да это не главное!
Главной была здесь бабка Таисия...
* * *
В морге Гусь-Хрустального девушка лежала:
Мраморные плечи, на лице покой...
Черные кудряшки с белым покрывалом...
Что же с ней случилось, с молодой такой?..
Запах формалина растекался сладко…
Я услышал: "Катя...". Мне не все равно?!
Резвая толстушка в глянцевых перчатках
На вопрос мой кратко бросила "Вино!".
Наскоро заштопаны по бокам от Кати,
Как телохранители пара желтых тел...
Господи, помилуй! Если есть Создатель -
Как же он позволил? Как же он посмел?
Или снова дьявол вплелся лживым жалом?
Как же дальше верить?.. Как же дальше жить?..
В морге Гусь-Хрустального девушка лежала...
Ну а вся Россия продолжала пить...
НАСТРОЕНИЕ
Сбит камертон!.. Мы тонем в наглых залпах
Тугого чванства и тупых похвал,
Чтоб в тишине остался только запах
тщеславия и дыма… Эпохал,
Очередной, спасает вновь Россию
От всех – а надо б пуще от себя!
Не пушкинские строки оросили
Тела усопших гимнов. Отлюбя,
На нас глядят с презреньем пониманья
Далёкие и близкие друзья,
А выкормыши наши быт карманий
Донашивают, споря и дерзя.
Наш либерал напрасно бьёт поклоны,
Прописывая болтовню и бром.
Увы, опять шекспировский Полоний
Коварно притаился за ковром.
Затронуты центральные узлы…
Ждут пировать события-пираньи.
Мысль, обвивая бытиё спиралью,
Впивается в свой хвост. А люди злы.
Ведь люди не выносят чудаков,
Зато легко в последний путь выносят.
А на дворе - потрепанная осень
И запах алкоголя и стихов…
ЧТО_ТО ВСЁ МНЕ НЕ ПО НРАВУ...
Что-то всё мне не по нраву,
Вижу нынче всё не то:
В телевиденье – отраву,
А в соборе – шапито.
Там – сороки, тут – воровки,
Тут враньё и там враньё.
Ты по бровке, я по бровке,
А по полю - вороньё.
Ах, какая увертюра!
Голосища – красота!
Оказалось – авантюра:
Видно, музыка не та.
Где Россия, где Россини!
Подстелить бы поролон…
И в цветочном магазине
Слышу запах похорон.
май 2006
ЖЕНЕВА. БРОДЯЧИЕ АРТИСТЫ
"Формула "деньги - товар - деньги" лучше,
чем формула "товар - деньги - товар",
потому что в первой больше денег.
(из КВН)
В чужой стране, не зная языка,
я праздно брёл по улицам уютным,
глазея на прохожих, на дома,
а больше - на витрины магазинов,
где цены, если не сошли с ума,
всё ж были недоступны пониманью…
Какой здесь чисто южный культ воды!
Струятся, бьют и капают из камня
фонтаны и фонтанчики, как брызги
фонтана-джинна, что с утра дежурит
над озером Женевским…Тут мазурка
случайно привлекла моё вниманье.
На пятачке перед кафе открытым
под резкие, простые звуки скрипки
плясала группа уличных артистов.
Сейчас уже не помню, что они
показывали… В памяти остались
лишь выбросы огня, как будто с ними
был вместе дрессированный дракончик.
Я засмотрелся. Вдруг со мною рядом
нарисовалась милая фигурка
в неброском гимнастическом трико.
Она ко мне протягивала шляпу
и молча, выжидательно глядела
без тени попрошайничества… Чуть
поплавав в этих синих небесах,
в цилиндр я бросил два швейцарских франка
(цена одной автобусной поездки).
Она улыбкой поблагодарила
И отошла. Я, затаив дыханье,
уже не наблюдал за представленьем,
боясь расколдовать тот миг волшебный.
Мне думалось: как просто всё на свете!
За труд их отдал я свою монету,
в которой скрыта часть моей работы.
И знать не надо языка и нравов,
чтобы добром друг с другом обменяться.
Я шёл по тихим улицам Женевы,
пронизанный взаимопониманьем,
и был воздушным жителем Эдема,
где счастье - синий взгляд за пару франков.
СРАЖАЮЩАЯСЯ БАЛЕРИНА
Стоп-кадры мраморного тела,
Пикантный привкус варьете,
Зал, напряженно онемелый,
И фуэте... И фуэте...
Биенье музыки и плоти
В тончайшей жилке у виска...
Бетховен и Буонарроти -
И мир на кончике носка!
А там, за сценой, зов столетий
Сквозь дверь заветную в стене,
Усталых рук немые плети
Да долгим стоном боль в спине,
Триумф и горечь эстафеты,
Бесперспективная борьба,
Успеха липкие конфеты
И вероломство... И судьба...
Но снова - тело на поруки,
И снова - счастье и тоска,
И расколдованные звуки,
И мир на кончике носка!
"ТРАВИАТА"
Чуть тронут сумрак веткою жасмина -
так первый снег ложится на виски.
По раскалённым углям - мозг камина -
вовсю гарцуют мысли-огоньки.
Один… один… Эфиром обожаем,
поёт Жермон о прожитом давно.
Чужому не дана судьба чужая…
Как будто призрак в тёмном домино
со мною разделяет этот вечер…
Вдыхаю тихой грусти аромат…
и понимаю, человек не вечен…
Жермон ли прав… жасмин ли виноват…
2007
* * *
Я за талант отдал недорогую цену:
Тут замени строку, а эту - подпружинь,
Бросайся в пенный вал, как лицедей на сцену,
Чтоб, нервами звеня, задеть чужую жизнь,
И вслушивайся в мир, где гальку звуков лижет
То мерный стук колес, то дробный такт шагов.
Не для широких масс, а лишь для тех, кто ближе,
Вдруг лестный сувенир достань из обшлагов.
А где-то по ночам сквозь черепную стену
Настойчивый движок ритмично тарахтит…
Я за талант отдал недорогую цену,
Да в общем и талант, признаться, не ахти…
декабрь 2001
УТРО. ДОЖДЬ
Весна. Воскресну спозаранку
Из сна с обрывками орбит,
А за окном дождя морзянка
О чём-то собственном скорбит.
И вспомню тех, кого обидел
В пустой вчерашней суете,
Пусть даже прав, но был обыден,
И тем неправ. Нам всуе тех,
Кто не умён, лишать иллюзий:
Их самомненье – свет в окне.
Шар круглый отдыхает в лузе,
Накувыркавшись на сукне.
Увы, не принесёт сюрпризов
Всё обнажающий отлив:
Кто недалёк – не значит близок,
Скорей обидчив и болтлив.
Бездумно колокола било
Идёт назад или вперёд.
Всё это было, было, было…
А дождик льёт и льёт, и льёт…
март 2006
TV
Заляпанный холодным жиром лжи
TV-экран, как противень, противен,
Размазывая жизнь на этажи
И радужные пятна в перспективе.
В цивильной форме: галстук и сюртук –
Невзоровы, леонтьевы, доренки –
Процеживая шуточки во рту,
Когда-нибудь дослужатся до ренты.
Ну, а пока тем ярче, чем лютей.
И, презирая быдло – нас – по делу,
Весьма напоминают палачей,
Желающих, чтоб жертва попотела.
Да что уж тут поделать, мужики?
Аль жилы рвать, когда и так всё тонко?..
– Как минимум, не пожимать руки
И называть по имени подонков.
НЕ ВЕРЮ!
Заморить духовный голод,
Верный раб церковной кружки,
Ниже нижнего предела
Бас летит во все концы...
Как стога, линуют город
Православные церквушки
И подкармливают Бога,
Кверху выставив сосцы.
Вере той, глаза, как блюдца,
Может, тоже отдал дань я!
Верил, что судьба слепая
Благосклонна к чудакам...
Только Богу достаются
Лишь стенанья да страданья,
А монеты прилипают
К разным праведным рукам.
Монолог врача хмельного,
Навидавшегося горя,
Мне милей, на самом деле,
Песни циника-попа.
Видеть грустно, но не ново,
Как хоть благостно, но споря,
Барыши и льготы делит
Клерикальная толпа.
И карманы паствы нищей
Подчищая, словно бритвой,
Вьются золотые смерчи
Вкруг напыщенных столпов...
Как босяк на пепелище,
Не читаю я молитвы,
Не боюсь старухи смерти
И не верую в попов!..
ДЕВЯНОСТЫЕ ГОДЫ
(НЕ О РЕИНКАРНАЦИИ)
Опять мне удалось родиться
В престольном городе Москве:
Иной наряд, иные лица,
Иные мысли в голове;
Твореньем электронной пряхи
Уже опутана Земля?
Но так же угрожает прахом
Стена угрюмого Кремля,
И так же, стариной распятый,
Наивно преданный народ
От предназначенной расплаты
Своих подонков бережет...
|