|
* * *
Ils aiment jouer avec des couteaux.
В черный шелк азиатской ночи
Отправляюсь с ножом в руке.
Чем восточнее, тем жесточе.
Нет случайных рифм в языке.
Ночь разбуженная, былая,
Хочет будущего хлебнуть.
От Роксаны до Хубилая
Матереет сабельный путь.
Полня ненавистью аорты,
Скачут взмыленные года.
Орды гонят на запад орды,
Орды едут на города.
Наплодив сыновей в избытке,
Удальцов с головы до пят,
Катят бешеные кибитки,
Двести тысяч осей скрипят.
Гунны, гузы, авары, тюрки,
Чтобы волю свою спасти,
С лютой смертью играют в жмурки,
Развосточиваясь в пути.
Табунами даль покрывая,
Предъявляют свои права
Азиатская сталь кривая,
Азиатская тетива.
Ханы, беки и багатуры.
Угры, вскормленные с копья.
Оногуры и кутригуры.
Эфталиты. Полынь-дарья.
Я без лезвия не узнаю,
Где теперь кочевье мое,
Чьей рукой Темучин к Дунаю
Тянет Азии острие.
2005
КЛИНОПИСЬ
I
Жил в Согдиане поэт. Дактили не сохранились.
Имени мы не знаем. Знаем твердо одно:
Рыночный процветал в Согде язык, торговля
Бойкая шла. Согд - был. Ergo, был и поэт.
II
Ты, фарисейство, себя в счастьи мнишь благородством,
Нравственной высотой пред несчастьем кичась.
Царствуй, сытая спесь! Вдосталь собою любуйся.
До сумы и тюрьмы - ризы не запятнай.
III
Девушка плачет навзрыд: плох тридцать первый любовник,
Сердцу не больше он мил прежних, тех тридцати.
Горькая наша свобода! Зря за тебя мы сражались.
Цензор, плаха, костер - счастью служат верней.
IV
Впрямь ты готов быть вторым? В круг избранников тесный,
Цезарю поклонясь, Юлием рад вступить?
Бита карта твоя. Ты не будешь и сотым.
В дерзостном новичке дерзость нам не смешна.
V
Был ты душою велик, слабость прощал нам и злобу,
Ныне же, погляди, сам ты злобен и слаб!
- Мифом, - слышим ответ, - живы души. И ложью.
Великодушье всегда плохо осведомлено.
VI
Что? Четырех, говоришь, в мире друзей не сыщем,
Знай мы, как нас честят милые за глаза?
Полно! Каких четырех! Ты не сыщешь и пары.
Там же, где нет двоих, нету ни одного.
VII
Я не ослышался, нет? Ты живешь, ты страдаешь,
Радуешься и грустишь, - всё, чтоб стихи сочинять?
Бывший вожатый, прощай! Как дружить с гедонистом?
Цель твоя мне смешна, мир твой узок и чужд.
VIII
Чернь легко отличишь. Ей, боящейся света,
Довод, ясный, как день, - что волкам головня.
Вы, властители дум, льстили тьме! Пожинаем
Весть благую свинца, дыбы и топора.
IX
Смерть - особенный труд, но зато и последний.
Голову нужно поднять и улыбнуться врагу.
Ты, Леонидас, и ты, Бьярни, дайте мне руку!
Сына нет у меня. Нет у меня земли.
X
Отняли хлеб и кров, выворотили душу,
Выкололи глаза, вырезали язык.
Путник, пойди и скажи гражданам Ленинграда:
Здесь, под кельтской плитой, я обиду забыл.
2005
МЕМУАРИСТ
Идиотской сумятице дань заплачу.
Убеждать - надоело.
Не тебе, не тебе эту новость шепчу,
Не твое это дело!
Различай, если можешь, Эдем и Содом
И дурдом в одалисках.
Идиот, как под спудом, живет под стыдом
За себя и за близких.
Стенограмма, эклектика, чертополох,
Чепуха, что угодно -
Но коварная мелочь и давний подвох
Расцветают свободно.
Чехарда. Антраша. За душой - ни гроша.
Щелкопер безымянный.
Завтра в землю. А что удержала душа?
Волейбол на Стремянной!
Погордился - и будет. На дне - только стыд,
Только стыд и мученья.
Даже счастье без перечня детских обид -
Не мое приключенье.
2005
IN CULPAE VERITAS
Гречанка ветреная так вольна,
Так чувственна, так девственно крылата,
Что никогда ни в чем не виновата
И никому на свете не должна.
Там лён и бронза в неге пребывают,
Лазурь и мрамор, ландыш и виссон,
Там раковину с жемчугом вскрывает
Нечаянный пернатый почтальон.
Сегодняшняя, в ионийской пене
Обласканная лепестком зари, -
При ней о преступленьи, об измене,
О ноше тягостной - не говори.
Ей не нужны ни родина, ни вера,
Ни перси шамаханские. Как мне.
Но я-то знаю: истина - в вине.
Что эти игрища для Агасфера?
2000-2005
* * *
Что не о смерти, то мимо. О чем говорим?
Слава пустее отечества. Горечь и дым.
Вводит потемками юности в чувственный ад
Твой навсегда опрокинутый в прошлое взгляд.
Кто мне шептал: ностальгия страшней евменид,
Клювом классическим клацает, в пропасть манит?
Нету ей места в душе. Только горечь и вздор
Мучат потемками юности схваченный взор.
Нету ей места в душе, не об этом она.
Родина слякотна. Выхухоль да белена.
Смерть на пригорке присела, умыта росой.
Рядом любовь примостилась. И тоже с косой.
2003
* * *
Сосредоточимся на несомненном.
Та жизнь, что с детства ужасом звалась,
В катастрофическом котле вселенном
Каким-то чудом всё же удалась.
Хорошего ничто не предвещало.
В язвительный, змеящийся вопрос
Свивались все концы и все начала.
Душа, как центрифуга, шла вразнос.
То одержимый бешенством священным,
То - словно нервов бьющийся комок,
Сосредоточиться на несомненном
Я не умел и не хотел: не мог.
Всё неопровержимей, всё упрямей
Затягивалась сущность пеленой,
Покуда я в потенциальной яме
Сидел, прикован к мантии земной.
Но годы шли, и небо расчищалось.
Вернулась милая. Дракон уснул.
Великое пресуществила малость.
Мне друг Гораций руку протянул.
Бессмысленное, подлое столетье
Перечеркнул мой клинописный штрих.
А вот и главное: на этом свете
Меня любили больше, чем других.
Хлебнул я вдосталь праздников смятенья
И убедился, свет исколеся:
Мой ангел, возвестивший наслажденья,
Не обманул. Счастливей быть нельзя.
2004
* * *
Любить эту долю, которая снилась тебе,
Мечталась и грезилась где-то на севере диком,
А ту позабыть... Хорошо покориться судьбе,
Отдаться теченью, излучинам века великим.
Воздушным потоком воскресшие души несет,
В пропащих - разбужено эхо небесным Гольфстримом.
Ты видишь цветущую землю с альпийских высот,
Один среди многих, в толпе оставаясь незримым.
Сопутствует редкое счастье тебе, фаталист,
Случайный избранник, над бездной окликнутый Пимен.
Вбирает пространства тобою исписанный лист.
Ты выбрал свободу - и видишь, что выбор взаимен.
1984-2005
* * *
Видно, что ветреный день. Шарфик и воротник
Мягкой вздуты волной. Ветер в хвое шумит.
Снимок вышел хорош. Щелкает мой двойник,
А ты всегда хороша, милая Шуламит.
Чудно мне, что не всем прелесть твоя видна.
Горько мне: этот миг нужно делить с другим.
Нет, улыбка не лжет: так прекрасна она!
Только на близких мы, счастьем полнясь, глядим.
1970-2006
* * *
Не учи меня жить, я и сам не умею,
Не могу в этом мире найтись.
Все понятия сдвинуты, даром старею,
Между адом и гадом повис.
Всё застыло. Ни воздуха, ни небосвода.
Шар земной на провисшей орбите застыл.
Остудил стеариновый разум народа
Мелкий бог Стадниил.
Нету места мне тут - и тебе не найдется.
Чтоб никто не влюблялся, не думал, не жил,
Он младенца скелет в пересохшем колодце
Обнажил.
1978 -2006
* * *
Много жизней прозаику нужно прожить.
Скописердствуй, хозяин, живи!
Размотай в лабиринте суровую нить -
Ведь и нам не хватает любви.
Можешь в старость героя отправить, в бедлам,
В Вифлеем, в кошкин дом, хоть куда.
Тут и плачь за двоих. Со слезой пополам
Над любимой очнется звезда.
Ты в меня воплотись, напиши обо мне:
Как я жалок и немощен был,
Как обиду мою выводил на ремне
И водой Флегетона поил.
Ты талантлив. Сумеешь тоску обмануть
В колесе мировой чепухи.
А поэтом - не станешь. Об этом забудь,
Хоть и чудные пишешь стихи.
1978-2005
* * *
Не любовницы девичий пыл,
Он отчизну чужую любил -
И уехал, мечтой окрыленный,
Ей же берег оставил иной,
Омываемый нежной волной
Дактилической, неутоленной.
Он уехал - и призрак возник.
Всякий раз зажигая ночник,
Видит девушка: тень пробегает
Меж холстов, табуреток и книг
И с оглядкой к трюмо приникает.
Там, в аквариуме, среда,
Всколыхнувшись, стекло омывает,
От пробоины в трюме вода
Средиземная прибывает.
Ночь проходит. Проходят года.
Успокаивается лишь днем
Взбаламученный зеркала омут.
И она вспоминает о нем,
А слезу экономит.
Днем, когда просветлел небосвод,
У мольберта она напевает:
- За морями синица живет,
Там тепло и забот не бывает.
1987-2005
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПЛОЩАДКА
Невскую Лавру, святые места,
Бес обезличил.
Нет над могилою деда креста.
Он большевичил.
Бес надоумит, а Бог разрешит.
Место им впору.
Парочка, крепко набравшись, спешит
В Лавру, к собору.
Можно подумать, густая толпа
Здесь обитает:
Именно к этой могиле тропа
Не зарастает.
Фёдор Иваныч останется глух,
Слова не скажет,
Если над ним здоровенный лопух
С милочкой ляжет.
Всяческой дед повидал суеты,
Можно ручаться.
Жалостна участь растленной четы -
Пусть причастятся.
Некогда в небе ловить журавля.
Время жестоко.
Пусть на минуту им пухом земля
Станет до срока.
Кладбища, точно, открыты для всех,
Этим и милы.
Нету перины для плотских утех
Мягче могилы.
1992-2006
* * *
Есть неосуществимая мечта,
Видом неотличимая от тщеты.
Мир и его соблазны пред ней - тщета.
Имя ей - местоименье простое: ты.
Жизни мне этой с гулькин осталось нос.
Если б сбылась, о большей бы не просил.
Выход - прост и ужасен. Ужасно-прост.
Переломить соломинку нету сил.
Есть такая соломинка у судьбы
Траченной обездоленной голытьбы:
Правда перелопачивается в ложь.
Переломи соломинку - и убьешь.
2006
* * *
Обожгу горшок, напишу стишок,
Оторвусь от земли на вершок.
Миллиарды лет мать пуста земля
Мне готовила посошок.
Километры вглубь мать скупа земля,
Накопляла, мгновенья для,
Глинозём земли, ко грешку грешок,
Птеродактиля, мотыля.
И на месте том, где увял стишок,
Над родным языком
Шевеля плавником,
Вырастет артишок... art-и-shock.
2006
* * *
Вот Гамлет. Он уцелел и стал королем.
Жива и Офелия. Мы слезы не прольем -
Ну, разве от счастья: сейчас влюбленных поженим.
Конец страстям и прочим пустым движеньям.
Ничто не подгнило в Дании. Сыт народ.
Монарх ученый шкуры с нас не дерет.
Убийца - на Темзе, в одной из дальних колоний.
Гертруда - в монастыре. Сияет Полоний.
Пасутся овцы. Всюду мир и прогресс.
У Фортенбраса гнев на Польшу исчез.
Горацию дали в Эльсиноре квартиру -
И нечем, нечем нас огорчить Шекспиру.
Воображала чуши нагородил,
Высокомерной ереси угодил.
2006
* * *
Нарисуй для меня скворца.
Я хотел бы жить со скворцом,
Отвернуться от подлеца,
Повернуться к скворцу лицом.
Отвратителен мне Творец,
Хоть и знаю, что нет его.
Предпочтителен мне скворец,
Несомненное существо.
Дотянуть хочу до конца
Без свинчатки и без свинца,
Повернуться к стене, уснуть,
И во сне увидать скворца.
ФАРИСЕЙ
Свергнуто иго будущего. Ура.
Больше не нужно умным и добрым быть.
Все мои доблести, евшие хлеб вчера,
Стали песней, не просят ни есть, ни пить.
Сброшен давний, с детства томивший гнет.
Сдох дракон, пожравший лучшие дни.
С прошлым - прежняя боль: нет-нет, да лягнет,
А будущему - копейки не дам. Ни-ни.
Истово, рьяно идолу я служил,
Бил поклоны, постился, сил не жалел,
Ну, и довольно. Схлынули хворь и пыл.
Переболел я корью, переболел.
2006
* * *
Вдумчивый ребенок книгу прочтет,
Книгу прочтет и что-то поймет.
Вдумчивый ребенок родится на свет,
Вырастет ученый, мыслитель, поэт.
Этим же неслышен волшебный хор,
Зависть и амбиции застят взор.
Эти же собою поглощены,
Заживо в обидах погребены.
2006
|