Дмитрий Веденяпин (Москва)

РАНЬШЕ ЛУЧШЕ БЫЛО...

WHISTLE

"Эл" сгорела на солнце и онемела.
"Тэ" упала с лестницы и - хана.
Буква в данном случае - призрак тела
Музыки без музыки, панцирь сна,
Как песком, набитый какой-то кашей
Из любви, несчастий и похорон.
Мы кричим и машем, кричим и машем,
И бежим навстречу… но это сон.
Сон, как лес, где медленно и лучисто
Ходит свет над сбившимися с пути,
А неявный смысл и значенье свиста
Стерегут оглохшие "Эйч" и "Ти".

ОЗАРЕНИЕ САИД-БАБЫ

1

Вдруг начались серьезные дела.
Как бы погасли солнечные пятна.
Жизнь, что была, взяла и уплыла,
Как облако, немного безвозвратно.

На яблоне сидит "павлиний глаз",
"Лимонницы" калитку украшают,
Мерцая, "адмирал" пустился в пляс…
Но бабочки уже не утешают.

Горит отдельно эта красота,
Отдельно птицы тенькают и вьются.
Старик в пенсне кричит: "Я сирота",
Смешно кричит, и в зале все смеются.

Однажды, сорок лет тому назад,
Я тоже был один на целом свете:
Проснулся - дом молчит, и дачный сад
Молчит, пустой, и в нем сверкает ветер;

Мир обезлюдел; никакой мудрец,
Я точно знал, не сможет снять проклятье,
Пока между деревьев наконец
Не замелькало бабушкино платье.

Приходит страх, и смысл лишают прав.
Недаром в мире пауза повисла
Как грустная неправда тех, кто прав,
И стрекоза "большое коромысло".

В огромном черном городе зимой
Метет метель на площади Манежной,
И женщина, укрывшись с головой,
Лежит без сна в постели белоснежной.

Был смысл как смысл, вдруг - бац! - и вышел весь,
А в воздухе, как дым от сигареты,
Соткался знак, что дверь - не там, а здесь
В пещеру, где начертаны ответы

На все вопросы: о природе зла,
Путях добра и сокровенной цели
Всего вообще… Серьезные дела!
Я ж говорил! А вы: "Мели, Емеля".

2

Стеклянная дверь, ночь и лес звезд,
И просто лес, и море холмов, и просто
Море, и - меньше секунды (прост
Странный совет) нужно - не девяносто

(В том-то и дело!) лет, чтобы понять: судьба -
В буквах как звездах-снах в небе пустыни.
"Птица, кот и собака, - крикнул Саид-Баба, -
Вы свободны отныне!

Трусость, спесь и предвзятость мешали мне видеть свет, -
Спохватился Саид, от восторга шатаясь как пьяный, -
Вот и дверь, - ахнул он, - если так, может быть - разве нет? -
Просто дверью - стеклянной".

РАНЬШЕ ЛУЧШЕ БЫЛО…

Какие были времена!
Теперь не то - Бен-Ладен, Путин…
А раньше - сосны, тишина,
"Во всем… дойти до самой сути".

С утра по выходным мячи
И люди прыгают на пляже,
И запах тины и мочи
В кабинках и не только даже.

В лесу, оправленном в закат
(Где комары звенят, зверея),
Прекрасные московские евреи
О Мандельштаме говорят.

* * *

Белила, простыни... Словом, вокруг зима.
Снулое солнце тускло, как бы сквозь воду,
В растерянном воздухе, тая, следит с холма
За маленьким пешеходом.

Все белое-белое... Круглый, как анальгин,
Пруд совеет в снегу; в полвысоты кружится-
Плавает над дорогой ворон: один в один
Длинная брейгелевская птица.

Все белое-белое... Лишь человек одет
В траур, да брат его в небе темен -
Спелись, вернее, скаркались, что этот белый свет
Только снаружи бел, а внутри - вероломен.

* * *

Что говорить о прочих, если даже
Мужик не перекрестится, пока
Не грянет гром и не пробьет в пейзаже
Пробоину размером с мужика.

Но иногда (возможно, это сны),
Речь, в сущности, о музыке - возможно,
Какой-то неземной и невозможной -
Случаются включенья тишины.

Последняя петарда, свистнув, косо
Взмывает в небо - бах! - немая взвесь...
И только выпь о четырех колесах
Кричит во весь...

И что-то есть, по крайней мере, то,
Чем дышит летний двор в объятьях ночи:
Негадкий смысл, неплоский мир, короче,
Надежда - сами знаете, на что...

"СУББОТНИЙ ДЕНЬ" АНДРЕ ДЕРЕНА

Если картина - зеркало, это шанс...
Стол на боку в обратной перспективе...
То, что казалось скукой par excellence,
День ото дня кажется все счастливей.

То, что казалось мраком, бредом вещей,
Гимном унынию, нелепой хвалой укоризне,
Стало казаться венцом благородства - вообще,
Чудом подлинной жизни.

Видимо, дело в серьезности... Время идет
Или висит вполводы, как у Робина Крузо,
Между домиком шкапа и небом, свободное от
Несуразных иллюзий.

"Натюрморт съел людей", но Живой, поглядев с высоты,
Просто так, не за что-то
Возвратил их назад и во мраке зажег, как цветы,
Не нарушив субботы.

* * *

Как в кровати между папой и мамой
Пьешь бессмертие… А, может быть, все мы
Просто знали про незнанье Адама,
Потому что были ближе к Эдему?

С каждым годом жизнь вокруг безадамней,
Безэдемней - что же тут удивляться?!
Даром что ли там мы все вверх ногами,
Как в утробе, чтоб удобней рождаться?

Дальше от, но к значительно ближе.
Tout le reste, конечно - литература.
Может, я еще возьму и увижу
Маму, папу, бабушку, бабу Нюру?..

* * *

В тесноте скрестившихся плоскостей
Луч, как чижик, скачет туда-сюда,
Чистый Чехов - вечером из гостей,
Утром в гости: пьеса про "нет" и "да",
Вдох и выдох... Мир, чей мир не спасти,
Ищет мира, лезет лучом в глаза,
Окликает, верит в тебя почти
Бесконечно - если тебе не за.

* * *

Что такое стихи?
Гармонь в землянке?
Безутешный роман в Париже?
Или бабочка на полянке?
Бабочка - ближе.

* * *

Как кто убил?.. Из книжки лился свет
Взамен того, убавленного на ночь
За шторами... И смех, и грех, и бред...
Вы и убили-с, Родион Романыч...

Переморгнешь - и на древесном срезе
Дрожат лучи,
Как в "Зеркале", где Бах и Перголези,
Блестят ключи

В руке того, который (верь, не верь) -
Кому? когда? за что? - никто не знает -
Поставлен отпирать - и отпирает (!?)
Тугую дверь.

* * *

Пустота как присутствие, дырка как мир наяву,
"Нет" как ясное "есть" вместо "был" или "не был"
Превращают дорогу в дорогу, траву в траву,
Небо в небо.

Заполошная мошка, влетевшая с ветром в глаз,
На дороге у поля, заросшего васильками
("Наклонись, отведи веко и поморгай семь раз"),
Что-то знает о маме.

В перепутанном времени брешь как просвет
Между здесь и сейчас - бой с тенью
Между полем и небом, где все кроме "нет"
Не имеет значенья.


ПИНГ-ПОНГ

Женщина выходит из подъезда
Прямо в сон (в каком-то смысле вещий)
Мальчика, от страха - больше-меньше -
Верящего в солнечные вещи.

Ведь, по слухам, свет не в беспорядке
Падает, а как бы в форме храма
Или леса (это по догадке
Мальчика) - и тот, и этот самый.

Отчего же остается только
Страх и все, а солнечные вещи
Прячутся, как счет у - сколько, сколько? -
Запыхавшихся на "больше-меньше"?

* * *

Apres nous le deluge*...
маркиза де Помпадур

Зачем нам, товарищ начальник,
Вся эта унылая чушь?
Ведь даже у бабы-на-чайник
В глазах: после нас хоть deluge.

А было, недолго, но было:
Каких-нибудь пару недель
И вправду чего-то сквозило
Сквозь ту диковатую Ель.

Едва, но маячило все же,
Пока не сработалось в нуль
И не загудело похоже
На этот маркизин буль-буль.

* * *

Памяти пятидесятых

Сквозь белый день цветные пятна, где -
Казалось люди, оказалось время -
Со всеми вместе в снежной чехарде,
Тогда - почти, сейчас - совсем со всеми...

Сквозь черное июльское окно
Лос-Анджелес светился как в кино;
Гостиница переливалась ало,
Дымилась сигарета, и вино
Мерцало.

Надежда, вера, нежность, страсть и страх,
Как Бим и Бом, сражались с темнотою,
Той, где отель, и той, где снежный прах,
Но комната уже была пустою.

Немного мелодраматично, но
Тут ничего поправить не дано,
Молитвенными не прожечь словами
Разворошенный этот неуют,
И только слезы что-то могут тут
И там, как в настоящей мелодраме.

* * *

Конечно, плохо, даже очень, но
В лесу, где листья падают на дно;
В троллейбусе, где, как птенцы на ветке,
Сидят уютный старичок в беретке
И девочка в уродливом пальто,
Которая - ты точно знаешь, что -
Лет через двадцать-тридцать - вспоминая
Вот это время (в перспективе "то"),
Кому-то, хмыкнув, скажет: "Смех! Тогда я
Носила это жуткое пальто
И ничего - носила и носила..."
И некто спросит: "Сколько тебе было?"
И женщина, прикинув, скажет: "Шесть"...
Бессмыслица, но в этом что-то есть.